Передо мной на расстоянии десятка шагов во всем своем великолепии стоял огромный зверь — лесной владыка. Несомненно, он был из числа тех, кого наши предки с Немалым почтением величали вепрем. Смолисто-черная его шкура по вздыбленному хребту, хоть и еле заметно, уже серебрилась проседью. Из сомкнутой пасти скрещенными концами кинжальных клинков торчали здоровенные белые как пена клыки. Плотно прижатые к затылку уши, вздыбленная на загривке щетина и бьющая по низкому массивному заду упругая спираль хвоста свидетельствовали о крайнем возбуждении звери. Очевидно, пересекая вырубку, он наткнулся у березы на мой еще не выветрившийся след, и этот след присутствия человека его взбудоражил.
